|
|
| ::
|
", ч. XII, стр. 20.}. Некоторые от нечего делать занимались гаданьем на картах {"Соб.", ч. IX, стр. 242--246.}, придавая, впрочем, ему серьезное значение. Если еще и теперь можно встретить верующих этому гаданью, то в то время их, конечно, было несравненно больше, судя по образчикам тогдашнего суеверия в других родах. Тогда, например, не верили врачебной науке и считали грехом лечиться: об этом говорит "Собеседник". В четвертой части находим рассказ о человеке, который ожесточен был против лекарств и еще более утвержден в своем предубеждении отцом игуменом на Перерве, куда он ездил молиться богу,-- "его преподобие имел такое мнение, что всякий доктор должен быть неминуемо колдун и что весь корпус медиков есть не что иное, как сатанино сонмище, попущенное гневом божиим на пагубу человеческого рода" {"Соб.", ч. IV, стр. 130.}.
Общество, столь мало или столь превратно развитое умственно и нравственно, не могло, разумеется, отличаться сочувствием к литературе,-- и это не раз замечено было в "Собеседнике", как дело весьма постыдное. В "Вечеринке" является один господин, который на вопрос, читал ли он "Душеньку", отвечал: "Не читал и не видал".-- "Как -- не видали?" -- "Я думал, что ее когда-нибудь сыграют".-- "Да это не драма, а сказка в стихах".-- "А мне сказывали, что это комедия".-- "Надобно знать,-- прибавляет автор,-- что господин этот выдает себя за человека просвещенного, за любителя наук и художеств" {"Соб.", ч. IX, стр. 245.}. В письме к Капнисту сказано прямо, что "публика наша еще не очень охотно читает российские стихотворения (63):41 ""Душенька" и многие другие сочинения в стихах лежат в книжных лавках непроданы, тогда как многие переведенные романы печатаются четвертым тиснением. Посему стихотворцы наши не могут еще без покровителей надеяться на одобрение публики" {"Соб.", ч. I, стр. 75.}. В последней книжке "Собеседника" описан один любитель чтения, который заставляет своего дворецкого читать себе книги, а сам в это время спит, по прочтении же отмечает своей рукой на книге: прочтена. "Зачем же вы это подписываете?" -- спрашивают его. "А чтобы в другой раз не читать книги",-- наивно отвечает он {"Соб.", ч. XVI, ст. X.}.
Но, выставляя на посмеяние подобных читателей, "Собеседник" не оставляет в покое и писак, которые пускались в литературу, особенно тех, которые писали по-русски французским складом. "Собеседник" сам иногда помещал у себя для смеху подобные произведения; но дорого стоила авторам их честь попасть в этот журнал. Над ними долго нещадно смеялись, разбирая по ниточке уродливые фразы их. Особенно досталось двум авторам; Любослову, который поместил в "Собеседник" свою критику {"Соб.", ч. II, ст. XI.} и на первую часть его, мелочную, правда, но большею частию справедливую, и потом "Начертание о российском языке" {"Соб.
|
|
|
|
|