|
|
| ::
|
", ч. VII, ст. XV.}, и еще автору одного письма к сочинителю "Былей и небылиц"42, приложившему при этом письме и свое предисловие к "Истории Петра Великого" {Ibid., ст. XIX.}. Первого осмеяли за мелочную придирчивость и за напыщенность выражения, второго -- за то, что, "пишут по-русски, думая по-французски" и написал свое предисловие совершенно по-французски, только русскими словами. За это особенно нападает "Собеседник", и дело это действительно было важно для литературы. Даже Карамзин жаловался, как известно, на то, что русскому писателю негде взять образца для своего языка, потому что все образованные люди говорят по-французски43. Обычай этот, усиливаемый французским воспитанием и, в свою очередь, поддерживавший его жалкое влияние, был особенно распространен в то время, и нельзя не отдать должной справедливости издателям "Собеседника" за старание противодействовать этому злу. Осмеивая неуместное употребление французских фраз в обществе, они тем сильнее осмеивали тех, которые с подобною привычкой принимались писать по-русски. Об одном из подобных сочинений "здравомыслящий человек" говорит: "Мне кажется, все сие написано по-французски русскими словами; если вам угодно, я переведу все сие сочинение на французский язык, и, возвратя оное в первобытное состояние, оно более смысла иметь будет, нежели теперь в русских словах оно содержит. Автор же этот, хоть верхом или инако во французском шаре летать будет, пока по-русски не выучится, русским сочинителем не будет" {"Соб.", ч. IX, стр. 12--13.}.
Плохим стихотворцам тоже доставалось от "Собеседника", особенно в эпиграммах. Вот одна из них:
Глупонов написал и прозу и стихи,
Чтоб всякому читать за тяжкие грехи.
Хоть грешников и есть на свете очень много,
Но их наказывать не должно слишком строго {*}.
{* "Соб.", ч. XI, стр. 173.}
На плохих рифмотворцев нападает и Капнист в своей сатире, сожалея, что можно прекратить злодейства страхом наказаний, но никак нельзя стихотворцев заставить "без смысла не греметь",--
Не ставить на подряд за деньги гнусных од
И рылом не мутить Кастальских чистых вод.
А что подобных писак было и тогда очень довольно, свидетельствует "Искреннее сожаление об участи издателей "Собеседника", в котором сказано: "Присылаемые к вам разноманерные пакеты, запечатанные то пуговкою, то полушкою, правда, наполнены стихотворениями; но по скольку добрых стихов на сто худых? Я уверен, что не находится тут ниже по шести на сто указных процентов" {"Соб.", ч. III, стр. 152.}. Письмо сочинено, очевидно, в редакции, и потому его уверенность можно принять за положительное показание.
"Собеседник" открывает нам еще одно странное явление тогдашней литературы. Были люди, которые нанимали других, чтобы написали для них сочинения, которые они потом издавали под своим именем. Этот обычай, как видно, тоже принесен из Франции, где он получил освящение от знаменитого Ришелье.
|
|
|
|
|