|
|
| ::
|
Вслед за тем рассказано о крещении новгородцев Добрынею, который "ласковыми словами увещевал их" вместе с епископами26. Но несколько непослушных произвели замешательство, и Добрыня, собрав войско, "запрети беспорядки и грабление" {Ibid., стр. 68.}, потом крестил новгородцев. При этом случае упоминается здесь об "Иоакиме, который летописец писал" {Ibid., стр. 66.}. Все войны и походы Владимира представляются славными и счастливыми, а к концу его царствования замечена следующая любопытная черта: "Владимир, находя по сердцу своему удовольствие в непрерывном милосердии и распространяя ту добродетель даже до того, что ослабело правосудие и суд по законам, отчего умножились в сие время разбои и грабительства повсюду, так что наконец митрополит Леонтий со епископы стали говорить Владимиру о том, представляя ему, что всякая власть от бога и он поставлен от всемогущего творца ради правосудия, в котором есть главное злых и роптивых смирить и исправить и добрым милость и оборону являть" {Ibid., стр. 74--75.}.
Святополк Окаянный, столь известный в истории братоубийствами, также находит себе оправдание в "Записках". По их словам, он, видя, что киевляне к нему не расположены, собрал бояр и спросил, что делать... "Суровость того века и нравы людей, взросших в правилах, не сходных со благочестием и гражданским добрым устройством, видны по злочестивому совету. Писатели сказывают, что положили убить Бориса и сокровенно послали то исполнить".-- О Глебе еще лучше сказано, что просто "в дороге напали на него неизвестные вооруженные люди, и все подозрения сего случая пали на Святополка" {Ibid., стр. 96.}, об убиении Святослава вовсе умолчено. Равным образом ничего не сказано об отношениях Ярослава к новгородцам и о великодушии, оказанном ими при затруднительных обстоятельствах Ярослава, как будто бы этому так и должно было случиться27.
В княжении Ярослава упоминается о судебных грамотах, которые дал он новгородцам; но какйе льготы и вольности заключали они в себе, об этом нет ни малейшего намека. Изгнание новгородцами Брячислава объясняется здесь тем, что они "хотели быть верными Ярославу" {"Соб.", ч. V, стр. 42.}.
Здесь находим, между прочим, несколько черт, обнаруживающих, что автор "Записок" заметил права старшего в роде, какие существовали в древней Руси. Это видно и в ответе Бориса, который не хочет принять престола киевского, ибо уважает Святополка как старшего в роде {Ibid., стр. 94.}, и в распределении владений между Мстиславом и Ярославом, причем последний, как старший в роде, получает великокняжеский престол {Ibid., стр. 47.}. Так же точно замечено и о Всеволоде, брате Изяслава, что он "наследовал брату, яко старший и предпочтеннейший в роду" {Ibid., стр. 109.}. Подобные замечания встречаются и в дальнейшем продолжении труда {"Соб.", ч. VI, стр. 27, о Мономахе; ч. VII, стр. 85, об Олеговичах, и др.}.
Со времени Изяслава княжеские междоусобия делаются столь постоянными, что их невозможно было бы скрыть или сгладить.
|
|
|
|
|