|
|
| ::
|
Итак, я принимаю на себя род мужской и стану с вами говорить как мужчина. Грамматики и любословы на меня, может быть, за таковое нарушение закона, российским языком данного и ими утвержденного, вознегодуют; но я гнева их не боюсь, равно как и господ стихотворцев, которые весьма часто грамматике жертвуют чистотою стихов, а нередко и ясностью мыслей, когда их рифма к тому принуждает. Я сим нарушением грамматического устава хочу отмстить им за злоупотребление имени моего, каковым они мне частенько досаждают.
Нередко такают почтенны царедворцы,
Но то же самое творят и стихотворцы.
Итак, несмотря ни на кого, начинаю к вам писать следующим образом: я послание ваше получил в самое то время, когда в некоторой весьма многолюдной беседе имя мое очень часто некстати употреблялось. Один из сидящих тут молодчиков говорил, что первая и вторая часть Собеседника заключает в себе только одну пустошь.
Хотя о Собеседнике судил он и не так;
Но все промолвили: конечно, сударь, так.
Потом одна госпожа, имеющая понятие о словесных науках точно такое, каковое имеет слепой о красках, говорила, что она в этой книге, кроме непонятных ей глупостей и врак, ничего не нашла.
Хотя в той книге нет ни глупостей, ни врак,
Но ей сказали все: Так, матушка, так-так.
Одна французо-русская дама с пренебрежением сказала: мне кажется, mon coeur, этот Собеседник не что иное, как собрание всякого вздору. Подле нее сидящая повторила то же, сказав, что письмо, в котором употребляются французские слова, весьма глупо написано, а особливо, что тут критикуются низкие шиньоны. Вся беседа была с нею в том согласна; все тут бывшие дамы решились написать на сие письмо сатирический ответ и конечно бы сие исполнили; но та беда, что ни одна из них хорошо писать по-русски не умеет, а по-французски в Собеседнике ничего не напечатают. Какое несчастие! Другие начали отгадывать сочинителей и тех, кто под именами Клир, Климена, Клариса и проч. разумеются.
Примечание: Кошка знает, чье мясо съела.
NB. Сие примечание относится к тем, кто узнает имена, выдуманные стихотворцами.
Я хотя и точно знаю, что господа издатели Собеседника люди не лживые и не печатают ничего под именами других сочинителей, однако ж вся помянутая беседа утверждала, что все без имени напечатанные сочинения суть творения господ издателей. Я не понимаю, отчего сия беседа так думает. Ведь господа издатели люди нетрусливые; да и бояться им нечего, ибо в таких письмах и посланиях ни одна частная особа не описывается, а порицаются пороки вообще.
NB. Здесь не худо бы было прочитать предисловие к Собеседнику, сочиненное в Звенигороде, а напечатанное во второй части на 9 странице.
На что бы издателям публику уверять, что такое послание прислано из Новагорода или из Москвы? Им конечно причины нет себя скрывать; однако ж один господчик точно уверяет, что все сатиры, которые он изволит называть ругательствами, проистекают из пера господ издателей, и вступается весьма сильно за всех упоминаемых в Собеседнике, как-то: за Кларису, за Клира и проч.
|
|
|
|
|