|
|
| ::
|
-- "О, я рада его принимать хоть по пяти раз на день".
Доктор сел писать рецепт; приехала француженка со многими длинными ящиками, в которых разные были новомодные товары. Она, показывая их один за другим, при всякой вещи, которую вынимала, говорила а-ла Малбрук. Видя, что я тут мебель совсем ненужная, откланялся я моей родственнице, которая довольно сухо меня отпустила. Mêmorandum. Я не намерен более ее навещать, докторов эликсир и француженкины товары без сомнения вылечат ее от гипохондрии; но не думаю, чтоб вылечили от дурачества, и я бы очень желал, чтобы для собственного ее и детей ее благоденствия приставили к ней честных опекунов.
Среда
Возвратился от госпожи С. У нее было великое собрание и ужин. Все почти играли в карты. Я сидел в углу с престарелым одним господином, который не играл. Он рассказывал мне все приключения своей жизни, и ежели выключить то время, которое он проспал, ездил на охоту с собаками, гащивал у своих соседей, навещал своих родственников, то хотя ему лет около семидесяти, однако ж можно б сказать, что он еще младенец. Между тем, окончив игру, госпожа Ш. и еще две незнакомые мне госпожи подошли и сели близко от нас. "Ах, как он мил!", -- сказала госпожа Ш., говоря про молодого человека, который с ними играл в вист. "Я без ума от него", -- повторяла другая. Третья, которая была всех моложе и которой тихий и скромный вид привлекал наиболее мое внимание, спросила, что находят они в нем отменного. "Ах, неужто ты того не приметила? -- сказала госпожа Ш. -- Посмотри, пожалуй, какой рост". -- "Он головою выше моего мужа", -- пресекла другая госпожа. Последняя вместо ответу улыбнулась, а я не мог удержаться от смеху; но чтобы не досадить им моею нескромностию, встал и подошел к столу, за которым был превеликий шум. "Я, сударыня, не хочу мои деньги даром бросать, -- кричала одна барыня другой играющей с нею, -- вы по крайней мере три леве потеряли". -- "Вы сами гораздо хуже моего играете, сударыня! Я и давеча от вас целую партию проиграла". -- "Вот это изрядно! Сама ж виновата, да сама ж и пеняет. Мне конечно за грехи мои достается с вами играть; вы, право, ступить не умеете: можно ли с пятью козырями не козырять?". -- "Вы и счет уже позабыли; у меня их было только четыре".
Между тем последняя сдавала карты и, по несчастию, в сем шуме заздалася; та, которая играла с нею, пришла с досады вне себя, вскочила со стула, бросила карты свои на стол и клялась, что вечно играть с нею не станет. Обе госпожи кричали изо всей мочи и упрекали себя не только незнанием игры, но и многими другими делами, с удивительною поворотливостью и проворством языка. Не желая дожидаться окончания сей сцены, ушел я в другую комнату. Приятель мой г. Д., увидя меня, смеялся моему замешательству: "Однако ж дело не на шутку, -- сказал я ему, -- эти госпожи конечно на весь свой век поссорились". -- "Ты обманываешься, -- сказал мне г. Д., -- я бьюся об заклад, что чрез четверть часа они опять помирятся и будут играть в карты по-прежнему". И в подлинну скоро потом увидел я, что сели они опять за карты и продолжали игру с таким спокойным видом, как будто бы ничего между ими не происходило.
|
|
|
|
|