|
|
| ::
|
Часто, гоняясь за мечтою, человек теряет существительное добро. Случалось мне видеть людей, коих положение так вожделенно было, что оставалось только, благодаря Всевышнего, наслаждаться счастием своим; но слабодушное желание лоскутка ленты или тому подобного мешало пользоваться утешениями, которые их окружали. Видала и таких заблуждающихся людей, которые утушали природные свои способности и дарования истощением оных на изыскание того, на что Бог в самой организации нашей пределы постановил. Видала людей с хорошим достатком, изобилующим во всем, не только не пользоваться с приятностью для себя и с пользою тех, кому обязаны помощь делать доставшимся им иждивением, но желая карточною игрою умножить оное, время и здоровье свое теряя на столь гнусное упражнение, наконец лишалися имения своего, здравия, покоя и собственной своей и людской эстимы.
Прежде нежели начинать что-либо для удовлетворения прихотей и собственных своих удовольствий, должно вопросить себя: выполнил ли то, чем по положению или союзам своим противу других обязан?
Тот, кто исполнил долг свой во всей пространности одарованного ему понятия и все обязанности свои выполнил, того несправедливость людская возмутить не может: спокоен в совести своей, он свыше неблагодарности, злословия и глупости людской.
Тот, кто, приводя на память свою все прошедшие дела, поступки и мысли свои, стыдиться оными не имеет причины, тот имеет сокровища, независимые от какой-либо посторонней власти, и сим внутренним утешением удобен сносить без поражения духа все злоключения, ему причиняющиеся.
Все исчислить ныне можно; наука числословия так распространилась и усовершилась, что исчислению подвергаются все возможные действия; но сумнительно мне, чтобы действия соединенные глупости и злости могли быть исчислены; ибо предвидеть, ни вздумать того не можно, что глупость, поощренная злостью, произвесть не постыдится; почему я всегда предпочту иметь себе злодеем умного человека, который границы злобствию своему предполагает, тогда когда глупость благопристойности, рассуждения ни границ не понимает.
Роскошь, вовлекающая в долги, свидетельствует только малость души, ибо, желая показывать состояние свое превосходнее, доказываем, что другого превосходства получить не умеем; хотим слыть богатее, а не желаем слыть добродетельнее и быть признанными полезнейшими членами общества, которого соединение и целость роскошь повреждает.
Слово амбиция часто из уст всякого состояния людей вылетает; а как оно нерусское слово, то неудивительно, что прямое знаменование его неизвестно. Смысл оного, как на нашем языке употребляется, мне кажется, заключается в нижеследующем: не гнушаться состоянием или званием, в котором находишься, но, выполняя совершенно обязанности и должность, сопряженную с оным, доказывать, что не только достоин оного, но и превосходную степень заступить удобен; почему не чины и титлы без способности желать должно, но желать и, следственно, приуготовлять себя должно к тому, дабы быть достойну и способну важнейшие служения выполнить.
|
|
|
|
|