|
|
| ::
|
Обратившись тогда к г-ну Эйлеру, я предложила ему сесть там, где он счел бы за благо, поелику всякое место, которое он ни занял бы, отныне станет первым. Не только сын и внук, но и остальные присутствовавшие были тронуты и обрадованы, услышав мои слова. Все профессора, кои испытывали глубочайшее уважение к почтенному старцу, были до слез растроганы. Из залы заседаний я прошла в канцелярию, где велись записи по всем хозяйственным и денежным делам. Там же были и начальствовавшие над различными отделениями. Я сказала им, что, по общему мнению публики, при управлении прежнего директора было допущено немало злоупотреблений и что Академия не только не располагала средствами для покрытия чрезвычайных расходов, но и обременена долгами; что отныне наша общая обязанность будет заключаться в том, чтобы упорядочить эту неисправность, и что самое верное и действенное средство для сего заключается в том, чтобы из того, что принадлежит Академии, ничего не расхищать и не расточать попусту; что я твердо решила ничем не пользоваться для себя лично и никому из подчиненных мне не позволю это делать; что таким образом наилучшим для каждого из нас станет остерегаться пользоваться чем-либо в свою пользу, и, строго придерживаясь сего правила, я найду возможным вознаградить рвение и увеличить жалование тем, кто сего заслуживает. Кроме этого, "Комментарии", выходившие ранее в двух томах in quarto, a впоследствии -- в одном томе ежегодно, более не печатались по причине отсутствия литер; типография была в совершенном беспорядке и в ней недоставало решительно всего. Я же довольно быстро привела ее в прекрасное состояние; приобрела хорошие шрифты и выпустила два тома "Комментариев", большая часть которых составляла статьи, доставленные г-ном Эйлером.
Князь Вяземский, генерал-прокурор Сената, спросил как-то ее величество, следует ли ему привести меня к присяге, как это обыкновенно делается, когда вступают в какую-либо административную должность. Императрица ответила: "Конечно, поелику я не делала секрета из назначения княгини Дашковой директором; правда, я не нуждаюсь в новых подтверждениях ее верности по отношению ко мне и Отечеству, но эта церемония доставит мне удовольствие, поелику ее назначение станет от сего более несумнительным и гласным".
В соответствии с этим князь Вяземский прислал ко мне своего первого секретаря с извещением о том, что он ожидает меня на следующий день в Сенате, где я должна была принести присягу. Это привело меня в смущение, но я не могла уклониться от того, что являлось обязательным для всех особ, состоящих на службе, от самых высших до самых низших чинов.
На следующий день я отправилась в Сенат в назначенный час, и, для того чтобы пройти в церковь, мне надобно было прошествовать чрез залу, где сенаторы проводили свои заседания. Я увидела, что они собрались там в полном составе. При моем появлении они встали и некоторые, с кем я была близко знакома, подошли ко мне. "Вы, конечно, -- сказала я им, -- удивлены так же, как и я, тем, что мне приходится здесь приносить присягу верности ее величеству, меж тем как оная с давних пор запечатлена в моем сердце; но следует повиноваться и не воображать себя вправе уклониться от долга, предписанного всем и каждому; поэтому-то и произошло сие чудо появления женщины в вашем августейшем святилище".
|
|
|
|
|