|
|
| ::
|
Кажется, весьма естественно заключить можно, что если мы сами себя почитать не умеем или не хотим, то не можем ожидать, а менее еще требовать, чтоб нас почитали. Если увижу, что вы снисходительно просьбе моей удовлетворите, то поощрите и впредь вам предлагать мысли пребывающей с почтением.
Покорная вам услужница
Россиянка * * *.
Надпись к портрету Великой Екатерины.
Кто более ее когда-нибудь заслуживал благоговейное почитание. Соразмерно величию души ее ей небо дало владычество, подобное важным и пространным ее намерениям, пространный край в нашем шару ей покорил, а чтоб счастье всегда ей сопутствовало, чтоб была непобедима и слава чтоб ее бессмертною была, чтоб ничего невозможного для нее не существовало, благий Творец ей россиян подданными дал.
Письмо вдовствующей императрице Марии Федоровне
13 июля 1806 г.
Троицкое, 13 июля 1806 г.
Мая гня, добродетели и человеколюбие, столь свойственные вашему сердцу, дают мне смелость не только обратиться к вам с просьбой, но и надеяться, что вы примете ее с обычным снисхождением. Благоволите, государыня, утешить последние дни моей страдальческой жизни. Во время моего пребывания в Англии я познакомилась с семейством Уильмот1 и его родственниками, людьми богатыми и уважаемыми как в Англии, так и в Ирландии. Один из членов этого семейства, самый преданный мой друг, мистрис Гамильтон2 убедила мисс Уильмот3 посетить меня и разделить на время мое уединение. Нравственность, таланты, скромность, наконец дружба Уильмот вот уже три года как облегчают мое печальное существование; и теперь более, чем когда-нибудь, она не желает отказать мне в своем утешении, решившись не покидать меня в эту весну вместе с своей старшей сестрой,4 которая имела честь в прошлое лето представиться вам. Никто лучше вас не может оценить благотворного влияния дружбы и ее долга; я так много обязана этой прекрасной молодой девушке, что хотела бы с своей стороны отплатить ей взаимным одолжением -- моей беспрерывной заботой о ее благополучии. Вследствие этого повергаюсь к вашим ногам и умоляю, на случай моей смерти, принять под свое покровительство Уильмот, пока она останется в России: с этой надеждой я спокойно встречу свою близкую смерть. Смею уверить вас, государыня, что мой юный друг достоин вашей доверенности, и если б вы знали ее лично, я надеюсь, оценили бы ее качества. Если вы благоволите принять мою просьбу, последние дни мои будут отрадны и я буду спокойна, по крайней мере оттого, что мой последний долг исполнен.
Могу ли еще обеспокоить вас одной просьбой, которая требует некоторого объяснения.
Более девяти лет прошло с тех пор как я сделала завещание, признанное родственниками моими и моего мужа, между прочими, почтенным Еропкиным5 и князем Репниным.6 Я передала это завещание в архив воспитательного дома,7 пожертвовав некоторую долю в пользу заведения. Исполнителями моей последней воли были назначены мной старший брат8 и князь Иван Гагарин. Первого я имела несчастие потерять; а второй, легко может случиться, умрет прежде меня; поэтому я просила опекунский совет принять на себя обязанность моих душеприказчиков.
|
|
|
|
|